В апреле 2011 года крупный французский город Нант оказался под прицелом всех французских СМИ. Репортеры съезжались к одному из домов на главном бульваре, чтобы хотя бы снаружи снять место, где развернулась кровавая драма. Пять тел были аккуратно упакованы под террасой на внутреннем дворе — это оказались мать и четверо ее детей. Но отец семейства, потомственный дворянин, бесследно исчез. «Лента.ру» разобралась в том, почему его так и не смогли найти, и в том, как это дело пытались расследовать журналисты.
Молодой человек и его более возрастной спутник вошли в ресторан La Croix Cadeau на окраине французского Анже в понедельник, 4 апреля 2011 года, около 21:00. В паре, посетившей заведение высокой кухни, обустроенное в здании бывшей мельницы, легко угадывались отец и сын — они были слишком немногословны для друзей и совсем не походили на коллег.
Тот, что постарше, заказал дегустационное меню за 35 евро, добавив к нему полбутылки известного на всю Францию местного красного вина Anjou Villages. Его сын ограничился блюдом из морского окуня и стаканом томатного сока.
«Мы только что заметили, что они оба были очень тихими и практически не разговаривали друг с другом во время еды, — расскажут потом журналистам обслуживавшие в тот вечер столик официанты Софи и Седрик. — Они были очень вежливы и любезны».
Оплатив общий счет в 72,5 евро, гости удалились. Правда, перед уходом более молодой гость во время стандартного обмена любезностями с персоналом отметил, что не очень хорошо себя чувствует. На следующий день ему, 18-летнему студенту факультета музыковедения расположенного в Анже Западного католического университета, позвонит отец и попросит срочно приехать в родительский дом в расположенном в 90 километрах Нанте. Он объяснит это тем, что мать подростка попала в легкую аварию.
К моменту звонка мать была мертва. Как и старший брат и две младшие сестры юноши. Более того, их скорее всего не было в живых уже тогда, когда он заказывал окуня в La Croix Cadeau.
Любовь аристократа
История дворянского рода Дюпон де Лигоннес, к которому принадлежали оба гостя ресторана в Анже, ведет отсчет как минимум с 1507 года. В предках у них — видные мушкетеры, офицеры различных родов войск, епископы, кавалеры ордена Почетного Легиона, мэры городов и люди, которым жаловал титулы сам Людовик XV.
Но судьба главы семейства на рубеже XX и XXI веков — графа Ксавье Дюпона де Лигоннеса — была не столь завидной, как у многих мужчин этого рода. Он лишь изредка вспоминал о землях и возвеличивавшихся на них замках, которыми когда-то владели аристократы, носившие такую же фамилию, как и он. И уж совсем редко он поглядывал на семейный герб — лазурный, с серебряным шлемом, окруженным тремя золотыми звездами.
Его отец в 1950-1960-х плейбой и авантюрист», а потому никто не удивился, когда в 1971 году он оставил свою жену с десятилетним сыном и двумя дочерьми.
Его жена Женевьева восстановлением отношений с беглым супругом заниматься не стала — у нее нашлось более ценное детище. За год до разрыва женщина основала локальную молитвенную группу «Филадельфия», известную также под названием «Сад».
Сектантское, по сути своей, движение насаждало страх перед Апокалипсисом, и делает это до сих пор, даже спустя полвека. Во главе его сегодня стоит Кристина Дюпон де Лигоннес — одна из троих детей Женевьевы и ее гулящего супруга.
Несмотря на ранний распад семьи, Ксавье не бросил учебу в частной школе, но о вере, столь важной в таких набожных городках, как Версаль, высказывался крайне осторожно.
«Подъем в 6 утра вместо 7, чтобы перед школьными занятиями успеть на мессу, регулярные поездки в аббатства, обязательное знание молитв наизусть как на французском, так и на латыни, — писал уже взрослый Ксавье на одном из католических форумов, намекая на тяготы религиозного просвещения. — Конечно, религия присутствовала в его жизни. Но Ксавье относился к ней с опаской, как и его отец Бруно де Стабенрат писатель, школьный товарищ».
Не исключено, что на это повлияла и глубокая вовлеченность в религиозные вопросы его матери. Другие члены семьи описывали ее как «совершенно мистическую женщину», не вдаваясь, впрочем, в подробности. Но молодому Ксавье она жизнь не портила.
Более того, именно она поддержала сына, когда в начале 1980-х он сошелся с Аньес Оданже. Наполовину египтянка, она происходила из семьи, считавшейся среди местных достаточно хорошей. Ближайшие родственники девушки были врачами, юристами, архитекторами, а саму ее описывали как застенчивую и крайне серьезную особу.
Оданже сразу же влюбилась в обаятельного и немного эксцентричного молодого человека из верхних слоев среднего класса, рассекавшего по городу на соответствующем статусу локального плейбоя автомобиле Triumph. Машину Ксавье преподнес в качестве подарка на 18-летие его собственный отец, с которым подросток поддерживал отношения все эти годы.
Но Аньес мечтала о браке и совместной жизни, а Ксавье больше интересовался вечеринками, не стесняясь при этом иногда приударить за другими девушками. Тем не менее пара неплохо проводила время, но вскоре молодых людей ждало потрясение — мать Оданже умерла от рака. Бойфренд решил не разделять со своей пассией ее душевные терзания и сначала предпочел ей другую, а после и вовсе уехал путешествовать по Соединенным Штатам.
Опустошенная Аньес сосредоточилась на работе секретаря и машинистки, посвящая все свободное время братьям и отцу. А после, спустя годы, все еще тоскуя по Ксавье, бросилась в объятия едва ли не первого встречного — официанта из расположенного неподалеку от ее дома бара. Чуть позже она забеременела и в 1990 году родила мальчика, которому дала имя Артур. Вот только себя молодой отец решил бременем не наделять и избавился от него, оставив уже 28-летнюю женщину матерью-одиночкой.
Респектабельное семейство
Вскоре после этого судьба снова свела Аньес и Ксавье. Женщина отметила для себя, как повзрослел Дюпон де Лигоннес. В них вновь вспыхнули старые чувства, Ксавье решил наконец остепениться и завести семью. Вот только брать в жены женщину с чужим ребенком в те годы в глубоко католическом Версале было не принято. Ксавье наплевал на условности и в 1991 году пара провела камерную религиозную церемонию.
«Он принял это решение судьбы — Аньес и ее сына. Это было очень смело для того времени и совсем не соответствовало нашему воспитанию Бруно де Стабенрат писатель, школьный товарищ», — Ксавье Дюпона де Лигоннеса.
Однако затем пара покинула пригород Парижа. Они несколько лет путешествовали по родной стране и заезжали в США, чтобы в конце концов осесть во французском Нанте — крупном портовом городе, который когда-то многие называли «западной Венецией» из-за засыпанных теперь уже многочисленных речушек и каналов.
Туда семья Дюпон де Лигоннес перебралась во второй половине 1990-х уже в расширенном составе: в 1992 году ее пополнил Тома, двумя годами позже — девочка Анна, а в 1997-м — младший ребенок Бенуа. Артура отец семейства также признал своим сыном.
В Нанте они обосновались так, как и подобает графской семье: красивый дом в богатом районе, четыре машины, дети, посещающие католические школы, мать, практикующая катехизис в местном лицее, два счастливых лабрадора на ухоженной лужайке. И, конечно, вечно отсутствующий глава семейства, занимающийся исключительно своим процветающим бизнесом.
Вот только успехов у Дюпона де Лигоннеса давно не было. Известно, что еще во второй половине 1990-х, до основания собственных компаний, он работал менеджером по продажам в подразделении пластиковых изделий гиганта химической промышленности BASF.
После этого, судя по всему, он и ушел в свободное плавание, но сведения о его предпринимательской деятельности остались достаточно туманными даже после того, как всю его жизнь изучили под микроскопом.
Одна из его компаний — La route des commerciaux — была, по сути, сайтом, на котором торговые представители отелей и ресторанов могли оформлять льготы. Сотрудники этого сервиса вспоминали, что его основатель был «парнем с хорошими идеями, но не столько управленцем, сколько ленивым работником».
Но соответствующий роду Дюпон де Лигоннес лоск с машинами и лабрадорами нужно было как-то оплачивать. Правда вскрылась в 2004 году, когда у Аньес Оданже окончательно сдали нервы. В письмах к старым версальским друзьям и на одном из интернет-форумов она рассказала, кем на самом деле оказался ее супруг.
Путь на дно
Обстановка нагнеталась постепенно. Как минимум одну из своих компаний — ту самую La route des commerciaux — Дюпон де Лигоннес запустил, воспользовавшись наследством своей супруги. Благодаря этому в 2000 году в его распоряжении оказались 80 тысяч евро, которые постепенно спускались в трубу и шли на поддержание относительно респектабельной жизни.
«Он основал свою компанию четыре года назад на мои деньги, — писала Оданже в 2004 году. — Это тянулось и тянулось, но теперь не может сдвинуться с мертвой точки. Это огромный стресс для меня, потому что у меня ничего не осталось! Я в подавленном состоянии. Он поступил не так, как следовало, и не успел сделать хоть что-то, чтобы не потерять все мои деньги. Я больше не хочу слушать его глупые объяснения. Страшно сказать, но иногда мне кажется, что он просто никчемный».
Не вызывала удовлетворения у женщины и внутренняя атмосфера в семье. Оданже настаивала, что несчастна и страдает без нежности, внимания и секса. Мужа она описывает как человека чрезмерно резкого, сухого, жесткого и даже воинственного, надолго запирающегося в подвале, который служит ему одновременно и рабочим кабинетом, и кельей.
«Он не хочет умирать, но говорит, что если бы это случилось, то не стало бы катастрофой. А если бы мы все умерли одновременно, то все было бы кончено, и ничего бы не пропало. Он ненавидит, когда ему дают понять, что его поведение неприятно. Он чувствует себя атакованным и униженным. А мне тем временем так не хватает любви и общих друзей», — Аньес Дюпон де Лигоннес.
С последним пунктом супруги, впрочем, справились. Почти каждый год они проводили отпуск в США, а с семьей постепенно все чаще общался Мишель Ретиф — близкий друг Дюпона де Лигоннеса, с которым он познакомился еще в 1980-х. А к концу того десятилетия, когда Оданже вынашивала ребенка от официанта, друзья посетили 48 из 50 американских штатов.
Французские журналисты раскопали, что уже после гневного письма женщины своим друзьям в 2004-м Ретиф снова начал играть значимую роль в жизни его супруга. Значимую настолько, что несколько месяцев делил с семьей постель, став одним из углов любовного треугольника. Впрочем, эти сведения сам Ретиф так и не подтвердил.
Даже если этот эмоциональный всплеск, придавший родителям четырех детей силы продолжать отношения, и был, то он быстро сошел на нет. Во второй половине 2010-х Дюпон де Лигоннес окончательно отдалился от жены и даже завел несколько любовниц. Его стартапы один за другим вылетали в трубу, но семья оставалась на плаву в том числе благодаря посторонним женщинам.
К осени 2010 года граф уже стал объектом внимания судебных приставов, а его почтовый ящик был забит извещениями о просроченных платежах. Тогда он попытался решить вопрос с помощью любовницы, у которой одолжил 50 тысяч евро.
Эти деньги он провел официально через компанию, а в расчетном листке указал как годовую премию. В декабре он вернулся к любовнице, попросив еще 25 тысяч, поставив перед выбором: или он отдает прежний долг, но тогда отношения заканчиваются, или девушка может снова помочь ему, и тогда он вновь будет благосклонен к ней. Часть этих денег мужчина планировал потратить на обучение детей, что-то — на рождественские подарки, а самое главное — на дальнейшее развитие бизнеса.
Графа к тому времени уже долгое время мучает бессонница, а вместе с ней — и мрачные мысли, о которых он рассказывал в электронном письме друзьям еще весной того года.
«Если что-то пойдет не так, у меня будет только два варианта: разбиться на машине или поджечь дом, когда все будут спать. Я сейчас очень серьезен, в здравом уме и не нахожусь под воздействием наркотиков или алкоголя. В конце августа или в начале сентября я буду прижат к стенке и должен буду принять окончательное решение: самоубийство в одиночку или коллективное самоубийство», — писал Дюпон де Лигоннес.
Похожие соображения он высказывал в беседе с любовницей в декабре 2010-го, спрашивая у нее, что ему сделать: поджечь свой дом в Нанте, предварительно накачав семью снотворным, или броситься под 35-тонный грузовик, чтобы его жена Аньес получила страховую выплату почти в миллион евро.
Потомок мушкетеров пожаловался любовнице на приступы тревоги, потливость и учащенное сердцебиение. Это не произвело впечатления на девушку-кредитора, и тогда мужчина сказал, что ему грозит смерть в течение нескольких месяцев, если он не найдет деньги в ближайший час. Когда эти месяцы прошли, он начал действовать.
14 пуль
Пять гробов один за другим занесли в церковь Сен-Феликс в Нанте 28 апреля 2011 года. Именно этот приход часто навещали члены семьи Дюпон де Лигоннес, и это не удивительно — тут служил алтарником младший ребенок супружеской четы — 13-летний Бенуа. В одном из гробов лежал и он сам — с тремя пулевыми ранениями в голову и двумя — в грудь.
В другом гробу — его 16-летняя сестра Анна, ученица первого курса естественнонаучного факультета местного частного колледжа. По словам других членов семьи, она больше других детей походила на мать, будучи глубоко верующей девушкой, открытой и заботливой. Ей от убийцы достались два пулевых ранения в голову.
Ее старший брат — 18-летний Тома, тот самый, что ужинал с отцом за 23 дня до собственных похорон. Два выстрела в голову и один — в грудь.
Сын Аньес от ее неудачного союза с версальским официантом Артур — в четвертом гробу. Он в 20 лет получил степень бакалавра в области промышленной науки и технологии, а в свободное от учебы время подрабатывал в нантской пиццерии официантом. Ему также дважды выстрелили в голову.
Пятое тело — Аньес Дюпон де Лигоннес, в девичестве — Оданже. 48-летняя женщина, родившая четырех детей, тоже получила две пули в голову.
В сумме на всю семью убийца потратил 14 пуль. А на церемонию прощания с ними пришли около полутора тысяч человек, что не должно удивлять. История последних осколков дворянского рода уже не сходила с первых обложек ведущих национальных изданий и с экранов главных телеканалов страны. В тот же день тела пятерых ее членов были кремированы. Оставался один вопрос: где шестой?
Таинственная неделя
О том, что происходило с членами семьи Дюпон де Лигоннес за три месяца до расправы известно не так много, а все сведения обрывочные, так как просочились в прессу из полицейских расследований.
В феврале глава семейства начинает посещать тир, расположенный на базе местного футбольного клуба «Нант». Там он рассказывает инструкторам, что ему в наследство от отца досталась винтовка 22 калибра. Подаривший ему жизнь версальский «плейбой и авантюрист» Бернар Дюпон де Лигоннес ушел из жизни за пару недель до этого — 20 января. На стрельбище мужчина будет появляться раз в неделю, а 12 марта купит в оружейном магазине глушитель и патроны. Пару раз вместе с ним на базу «Нанта» прокатятся сыновья Тома и Бенуа.
В последнюю неделю марта визиты станут чаще — Ксавье заметят в тире четырежды, а 1 апреля он скажет детям, что они больше не смогут ездить туда с ним. К тому моменту у него, судя по всему, уже был план — во второй половине марта он купил в магазине строительных товаров несколько рулонов больших мусорных пакетов и самоклеящуюся пластиковую напольную плитку.
События, произошедшие с 1 по 5 апреля, и вовсе крайне схематичны. В первый день месяца старший сын, Артур, уехал с места учебы в расположенной неподалеку от Нанта коммуне, но на месте работы — в пиццерии — так и не появился. Это крайне озадачило его шефа, поскольку в этот день молодой человек должен был получить зарплату. Еще ни разу он не пропускал этот день, но 1 апреля чек остался у администратора ресторана. Приемный отец Артура Ксавье в тот день еще раз навестил строительный магазин, где разжился лопатой, мотыгой и цементом.
2 апреля глава семейства съездил в четыре разные торговые точки Нанта, где купил четыре 10-килограммовых мешка с известью. 3 апреля стало последним днем, когда кто-либо видел его жену Аньес.
Это был сосед семейной пары Фабрис, заприметивший чету и троих детей — всех, кроме учившегося в Анже Тома — отправляющимися в кинотеатр на Citroën C5. Ксавье подтвердил, что провел вечер с семьей, в пространном сообщении, которое оставил в 22:37 на автоответчике своей сестры Кристины. Оно касалось семейных дел, связанных с мужем женщины, но заканчивалось таинственно: «Скоро увидимся! Может быть».
Наступает понедельник, 4 апреля. Не исключено, что к этому моменты все члены семьи, кроме самого Ксавье и Тома, были уже мертвы. Анна и Бенуа не выходят на учебу, что их отец объясняет болезнью. В тот же день он около получаса говорит по телефону со своей сестрой, но та позднее не вспомнит чего-либо подозрительного в той беседе.
Вечером он отправляется в Анже, чтобы поужинать с сыном Тома, а 5 апреля он вызывает того в Нант. Тогда же к дому де Лигоннесов приезжает судебный пристав, получивший поручение взыскать с отца семейства 20 тысяч евро, но дверь ему никто так и не открыл. Тома видели на улицах города в тот вторник, но после этого дня — нет.
Все люди, которые пытались в эти дни связаться с членами семьи, получали короткие односложные ответы: «Я заболела», «Я не смогу прийти», «Я не вернусь». Девушка Артура пыталась навестить его дома 6 апреля, но и ей никто не открыл. Куда больше ее удивило, что на стук и звонки никак не отреагировали обычно шумные лабрадоры.
Несколько человек утверждают, что видели Аньес Оданже 7 апреля, однако никто из них не смог подтвердить это документально. Впрочем, их показания лягут в основу нескольких теорий, которые выдвинут пользователи соцсетей, не поверившие в результаты официального расследования.
Тогда же, 7 апреля, Ксавье несколько раз заметят в городе с большими сумками, а следующий день станет последним, который мужчина провел в Нанте — он со своего домашнего компьютера зайдет на местный католический сайт и отправит пару ничего не значащих писем родственникам.
«Ты не имел права. Мы скучаем по тебе»
11 апреля школы детей получили письма о переезде семьи в Австралию. Работодателю Аньес пришло такое же, но оно не было первым — изначально женщина якобы сообщила о тяжелом гастроэнтерите. В тот же день Ксавье написал еще одно письмо, которое получили уже некоторые родственники.
Но в нем излагалась иная версия: мужчина объяснил, что он — секретный агент Управления по борьбе с наркотиками США и «в рамках программы защиты свидетелей он должен присутствовать на судебном процессе по делу о наркотиках». С американскими силовиками, как утверждал Ксавье, он сотрудничал с 2003 года, однако позднее там не подтвердили эти сведения. В том же послании он попросил «не трогать обломки и другой мусор, сложенный под террасой: это было там, когда мы сюда попали».
Сам он провел ночь на 12 апреля в небольшом отеле в Бланьяке, что почти в 600 километрах к югу от Нанта. На следующий день он повернул на восток, проехал еще 350 километров и заночевал в небольшом городке Ле-Понте. 13 апреля он снял 30 евро в банкомате в Рокбрюн-сюр-Аржансе — еще на 200 километров восточнее. В этом городе он заночевал в отеле сети F1.
Тем временем в Нанте уже нарастало беспокойство. Местная швея, ателье которой было расположено неподалеку от дома де Лигоннесов, обратила внимание на то, что машина Аньес уже много дней не двигается с места, а ставни наглухо закрыты. Чтобы заинтересовать этим делом местную полицию, ушла еще неделя. Лишь 21 апреля, в четверг, спустя 17 дней после пропажи членов семьи, в их дом приехали силовики.
Ничто в двухэтажном сером каменном доме на главном бульваре Нанта не свидетельствовало о жизни внутри. На маленькой белой карточке, приклеенной к почтовому ящику, было написано: «Почту вернуть отправителю».
Неподалеку от дома стоял черный Volkswagen Golf матери семейства. На осевшей на машине пыльце чьей-то рукой была выведена загадочная надпись:
«Ты не имел права. Мы скучаем по тебе. ПиКей».
Кем и в какой момент она была сделана, а также кому адресовалась — неизвестно.
Дом оказался чистым, без следов борьбы. К тому моменту полицейские уже знали — семья направила своему риелтору письмо о расторжении аренды, что объяснялось ее дороговизной. Внутри — никаких следов борьбы, только лишь несколько крошечных коричневатых следов на полу.
«Шкафы были освобождены от одежды семьи, нигде никакого мусора. Никакого пригодного к использованию компьютерного оборудования не обнаружено», — рассказывал тогда глава отдела судебной полиции Нанта Лоран Шаван.
Но тогда они еще не знали, где искать. Пять тел были обнаружены чуть позже в тот же день. Их тщательно обмотали одеждой и пакетами, присыпали известью, чтобы скрыть запах разложения, а потом соорудили для них две отдельные могилы под террасой семейного гнездышка. Там же нашли лабрадоров.
Проведенное на следующий день вскрытие подтвердит, что все были сначала одурманены большой дозой снотворного, а после убиты из винтовки 22 калибра. При этом после исследования ДНК жертв местные власти дали добро на кремацию и захоронение.
За неделю до этого, 15 апреля 2011 года граф Ксавье Дюпон де Лигоннес вышел из отеля в Рокбрюн-сюр-Аржансе, в последний раз попал на камеры наблюдения на парковке проходящим мимо своего Citroën C5 и исчез навсегда.
Шанс на сенсацию
Следующие месяцы были наполнены загадками. Как, впрочем, и многие годы. По делу потомок аристократов проходил и до сих пор проходит в качестве свидетеля. Но его поиски ни к чему не привели. Наиболее часто высказывается логичная версия о самоубийстве, но где тогда тело? Полицейские, лесники и волонтеры прочесали многие гектары территории, не найдя никаких следов Ксавье Дюпона де Лигоннеса.
История его поисков порой взрывалась новыми «сенсационными» данными, но ни одно из них не было в итоге подтверждено. В апреле 2015-го в лесу, расположенном неподалеку от последнего места ночевки предполагаемого убийцы, нашли скелетированные останки неизвестного мужчины. Но анализ ДНК не подтвердил, что это де Лигоннес.
В июле того же года журналист одной из нантских газет получил по почте ранее нигде не публиковавшуюся фотографию из семейного архива, на которой были запечатлены двое детей де Лигоннесов. Подпись на обороте гласила: «Я все еще жив. С того момента и по сей час», а датой было указано 11 июля 2015 года. Но экспертиза не подтвердила, что это было написано рукой пропавшего графа.
В октябре 2019-го французские СМИ сообщили об аресте беглеца в аэропорту шотландского Глазго, и это уже было максимально похоже на сенсацию — преступника якобы опознали по отпечаткам пальцев.
Утверждалось, что мужчина изменил внешность и путешествовал по украденным документам, но проведенный на следующий день анализ ДНК опроверг и эту версию, а данные дактилоскопии были признаны ошибочными.
Тем не менее версия о том, что де Лигоннес жив, все еще имеет немало сторонников. Они опираются на две любопытные детали: 6 апреля 2011 года мужчина около получаса говорил по телефону со своим старым товарищем Мишелем Ретифом, а с 13 по 15 апреля их мобильные телефоны находились буквально в 10 километрах друг от друга. Сама версия заключается в том, что Ретиф помог другу сбежать в США, при этом самого его допрашивали крайне поверхностно.
С этими выводами согласен бывший капитан полиции Ксавье Пуэртола. Он рассказал журналистам, что 13 апреля Ретиф ужинал с пилотом-любителем из местного аэроклуба. За домом друга де Лигоннеса установили наблюдение спустя 10 дней после пропажи возможного убийцы, но оно ни к чему не привело.
«Я полагаю, что Мишель Ретиф встретил Ксавье Дюпона де Лигоннеса на юге Франции и помог ему скрыться. Он был достаточно умен, чтобы хранить секреты, а ради лучшего друга был готов на все», — Ксавье Пуэртола, бывший капитан полиции.
Узнать правду уже не удастся — в 2018 году предполагаемый пособник покончил с собой, не желая сражаться с терминальной стадией рака.
Есть и те, кто выдвигает более радикальные теории. Сестра Ксавье Кристина, которой по наследству от матери досталась религиозная секта, полагает, что живы вообще все члены семьи, а найденные под террасой дома останки принадлежат не ее племянникам и племянницам. Лишь в 2024 году она смогла изучить фотографии, сделанные после обнаружения тел. Она усомнилась, что на них — действительно члены ее семьи, приведя сравнительный анализ роста, типов мускулатуры и лиц по каждому из тел.
«Тела, запечатленные на этих фотографиях, визуально не опознавались. Если бы в 2011 году близкий родственник мог посмотреть на них до кремации, то бы узнал бы в них Аньес, Артура, Тома, Анну или Бенуа. Причина тому кроется не в степени разрушения тел, поскольку на фотографиях мы видим, что черты лиц все еще вполне различимы, а именно в физиогномике и морфологии тел», — утверждает Кристина Дюпон де Лигоннес, сомневающаяся также в корректности проведенной тогда же ДНК-экспертизы.
Но большинство следователей и криминалистов в разные годы не соглашались с ней. В многочисленных интервью — как публичных, так и анонимных — они сходились во мнении, что отец семейства покончил с собой в тот же день, 15 апреля 2011 года, просто сделал это в таком месте, что тело его так и не удалось отыскать.
«Не будем тратить души на поиски и исследование тайны ужаса и абсурда. Это дело человеческого правосудия, и оно должно это сделать», — сказал в апреле 2011 года, стоя перед пятью гробами, отец Жозан, настоятель прихода Сен-Феликс.
За прошедшие с тех пор 14 лет правосудие с этой задачей не справилось.