Освоение Россией восточных территорий с самого начала сопровождалось серьёзным демографическим дисбалансом. Первопроходцы — казаки, промысловики, купцы — были почти исключительно мужчинами. Особенно остро эта проблема стояла на самых отдалённых территориях, таких как Аляска, где колонисты были вынуждены искать нетривиальные и часто осуждаемые Церковью решения.
«Мужской» край
Русская Америка неизменно характеризовалась катастрофическим перекосом в соотношении полов. Как отмечает историк Светлана Фёдорова, «русских женщин в колониях постоянно было в десять раз меньше, чем мужчин». Цифры красноречивы: в 1820-х годах женщины составляли лишь 14% населения Ново-Архангельска и около 1.4% на Кадьяке. Даже накануне продажи Аляски в 1867 году ситуация мало улучшилась: на 576 русских мужчин приходилось лишь 208 женщин.
Естественным следствием стала практика сожительства с местными жительницами — алеутками и индианками. Мотивы были не только бытовыми, но и экономическими: в суровых условиях колонисты остро нуждались в помощницах по хозяйству. Хотя некоторые заключали браки (после обязательного крещения партнёрши), многие мужчины воспринимали жизнь в колонии как временный этап и не стремились узаконивать отношения.
«Гнусные любовницы»
На южном побережье Аляски процветало своего рода сутенёрство, которым занимались местные жители. Этнограф Кирилл Хлебников, правитель Ново-Архангельской конторы РАК описывал распространившийся среди индейцев-тлинкитов обычай уступки женщин колонистам.
«Многие из них привозят <…> девок и приглашают русских ими пользоваться; всё, что получает девка, отбирается хозяином, – возмущался Хлебников. – <…> Известно, что многие промышленники разорились, одевая своих гнусных любовниц».
Резкость выражений свидетеля, возможно, связана с тем, что сам он так и не смог привыкнуть к необычному внешнему виду индианок.
«Женщины прорезают нижнюю губу и вставляют деревянные планки, придающие чрезвычайно отвратительный вид лицу», – писал Хлебников.
Вместе с тем учёный-администратор признавал туземную проституцию «необходимым злом», так как иначе, по его словам, «неизбежны противоестественные преступления, кои при недостатке женщин и были примечены».
Побывавший на Аляске в 1802 году моряк-путешественник Гавриил Давыдов писал, что правителю Александру Баранову приходится бороться с «закоренелым развратом находящихся здесь русских».
Калифорнийские «девки»
Не лучше дела с «женским вопросом» обстояли и в южном владении Российско-Американской компании – Форте-Росс. Здесь сожительницами колонистов становились женщины не из тлинкитов, а из племён калифорнийских индейцев. Их принимали в дом не только русские, но также прибывавшие на юг алеуты с Аляски и немногочисленные колонисты из Финляндии. Комендант Форта-Росс Александр Кусков называл таких сожительниц «девками». Их было достаточно много – согласно переписям 1820 и 1821 годов в русской колонии в Калифорнии жило 57 туземных женщин. Большинство из них оставались некрещёными – русские православные имена имели лишь четыре индианки. Часто сожительства продолжались недолго, так как мужчины, возвращаясь на север, не брали женщин с собой.
«С отъездом мужчин на Аляску многие индианки возвращались «на своё природное место» (словосочетание-клише из переписей Кускова)», – отмечает кандидат исторических наук Алексей Истомин.
«Статья слишком соблазнительна»
Начальство делало попытки решить проблему «дефицита» русских женщин. В 1827 году правитель Аляски Пётр Чистяков поставил перед главным правлением компании вопрос «о посылке в Америку женщин из России». На это он получил следующий ответ:
«Статья сия на первый случай может показаться слишком соблазнительна, потому что женщины доброй нравственности одни без мужей в Америку не поедут, а посылать туда заведомо развратных и штрафованных в надежде, что они исправятся, правила разборчивости не позволят» (цитируется по книге Светланы Фёдоровой «Русская Америка»).
Когда руководство стало требовать от колонистов заключения браков с их сожительницами, те оправдывались нехваткой церквей и священников. Однако настойчивые уговоры давали результаты. В том же Форт-Россе в 1830-х годах индианки уже были, как правило, законными жёнами русских мужей.
Потомки от смешанных браков назывались «креолами». Они усваивали русский язык и православную веру. В 1863 году подобных потомков славянских колонистов во владениях РАК насчитывалось уже 1989 человек.