Впервые я оказался в Афганистане спустя год с небольшим после ввода туда т.н. "ограниченного контингента" советских войск. Осмотревшись, захотел понять, как получилось, что это еще вчера мало кому известное и бедное государство вдруг сегодня оказалось в центре самых бурных политических страстей. Стал встречаться с теми лицами, которые имели отношение к совершенному здесь в апреле 1978 года военному перевороту и последовавшим событиям.
Москва вначале настороженно восприняла весть о том, что вместо лояльного к ней режима президента Дауда к власти пришли молодые революционеры из народно-демократической партии. Но что делать? Поскольку эти ребята были социально близкими, почти марксистами, то теперь пришлось выстраивать отношения с ними.
Однако сразу начались проблемы. Против нового режима активно выступили исламские экстремистские организации, в разных концах страны вспыхнули мятежи. Вдобавок к этому "революционеры", едва распределив между собой властные полномочия, немедля принялись уничтожать друг друга. К осени 79-го противоречия в афганском руководстве стали такими острыми, что Москва прямо рекомендовала новому главе государства и партии Мохаммаду Тараки принять самые решительные меры против его оппонента (еще вчера "верного ученика") Хафизуллы Амина. Но Амин сам нанес упреждающий удар. Вероломный и жестокий, он сначала поместил генсека под домашний арест, тут же захватил себе все его полномочия, а через некоторое время по его приказу "учитель" был задушен.
Параллельно новый афганский правитель приступил к чистке в рядах руководства партии и государства, беспощадно уничтожая всех, кого подозревал в нелояльности. Первыми в этом списке были три человека – министр внутренних дел Ватанджар, начальник службы государственной безопасности Сарвари и министр связи Гулябзой.
Еще вчера считавшиеся "героями апрельской революции" министры изрядно перепугались и вначале пытались найти убежище в советском посольстве, но там не захотели портить отношения с новой властью ("неизвестно еще, как все обернется завтра") и вежливо выпроводили гостей с охраняемой территории. Тогда они под покровом ночи приехали на виллу к дипломату совпосольства Валерию С., который на самом деле являлся оперативным сотрудником внешней разведки.
Валерий мне потом рассказывал, какую трудную ночь он тогда пережил вместе со своей женой. Ситуация создалась острая. Было известно, что аминовская контрразведка рыщет по всей столице, разыскивая "предателей". Уже и по телевидению их объявили "государственными преступниками". А эти люди теперь сидели на ковре в гостиной у офицера КГБ, пили чай и рассуждали о том, как им отомстить Амину.
У Сарвари была рация, по которой он отслеживал переговоры групп наружного наблюдения. Несколько раз "топтуны" оказывались на той улице, где стояла вилла Валерия и даже подходили к ее воротам. При этом министры сразу хватались за оружие, они привезли с собой целый арсенал: пулемет, автоматы, гранаты.
Под покровом тьмы к ним на виллу через забор проник офицер безопасности посольства подполковник Б. Он сообщил Валерию, что из Москвы поступило указание переправить гостей на соседнюю улицу, где в таком же доме базировались бойцы спецназа КГБ "Зенит". Сказано – сделано.
Утром к Валерию С. нагрянули с обыском сотрудники местной службы безопасности. Не теряя самообладания, он предложил им осмотреть все свое хозяйство, но при этом жестко предупредил, что это будет рассматриваться как нарушение дипломатической неприкосновенности и пригрозил скандалом. Конечно, обыск был нежелателен, потому что в его гараже еще оставалось явное вещественное доказательство ночного визита "государственных преступников", а именно их автомобиль марки "Тойота-краун". Афганский капитан, потоптавшись на пороге, в итоге развернулся назад. А Валерий помчался в посольство к резиденту: что делать с этой машиной? Ночью "Тойоту" переправили на территорию посольства, там разрезали на части и закопали в разных концах заднего двора.
Все эти дни между Кабулом и Москвой по закрытой связи шли оживленные переговоры по поводу операции, получившей кодовое обозначение "Радуга". Речь шла о том, как тайно вывезти из афганской столицы опальных министров.
После долгих консультаций остановились на следующем варианте. В ближайшие дни должна была происходить плановая замена части офицеров "Зенита", отслуживших положенный срок в Кабуле. Естественно, вместе с новичками прибывал и какой-то спецгруз: оружие, боеприпасы, техника. Точно такой же груз убывал в Союз с отслужившими свое "зенитовцами". Ящики оформлялись под видом дипломатического багажа, не подлежащего проверке. На это и был сделан весь расчет.
На базе спецназа в Подмосковье срочно изготовили три деревянных контейнера – каждый таких размеров, чтобы в нем мог поместиться человек. В контейнерах проделали отверстия для дыхания, поместили туда кислородные приборы, матрасы, а снаружи их выкрасили в казенный зеленый цвет – ни дать ни взять – получились типичные ящики, в которых перевозят военное имущество.
18 сентября 1979 года около четырех утра из Москвы на авиабазу Баграм вылетел самолет Ил-76, на борту которого находилась крытая тентом грузовая автомашина ГАЗ-66. В ее кузове среди обычного груза были размещены спецконтейнеры.
Затем на зенитовской вилле в кузов грузовика без промедления загрузили эти ящики, внутри которых теперь находились афганцы. На боковые скамьи уселись офицеры спецназа – каждый с оружием и двойным боекомплектом. На некотором отдалении грузовик подстраховывали три легковых автомобиля с оперработниками резидентуры КГБ. Плюс автобус с одетыми в штатское зенитовцами, которые уезжали домой.
На выезде из Кабула был блокпост, и возле него уже стояла одна из тех машин с "наружниками", которые вели их почти от самой виллы. Видимо, контрразведка приказала постовым провести осмотр колонны. Повинуясь приказу афганских военных, колонна остановилась.
Старшим в кузове грузовика был подполковник Александр Долматов. Он шепотом велел приготовиться к бою, однако стрелять только по его команде.
О том, что происходило дальше, рассказал мне другой офицер "Зенита" Валерий Курилов:
– Подошедший к кабине офицер стал расспрашивать водителя о том, куда они направляются и что за груз везут. Тот через переводчика, который был рядом с ним в кабине, отвечал согласно легенде. Потом офицер подошел к автобусу, где наши "специалисты" щедро угостили его сигаретами и пригласили в гости в Советский Союз. Покурив с пассажирами автобуса, он снова вернулся к грузовику, обошел его и стал отстегивать сзади тент. "Александр Иванович!" – шепнул я Долматову. "Вижу", – одними губами почти беззвучно ответил он.
Валерий Курилов и Александр Долматов у стен резиденции Амина, которую они штурмовали в декабре 1979 года
Офицер продолжал молча возиться с веревками. Отвязав их, он приподнял край тента, ухватился рукой за борт грузовика и, подтянувшись, стал всматриваться в темноту кузова. Долматов, подав условный сигнал всем оставаться на местах, мгновенно придавил ладонь афганца на борту своим тяжелым спецназовским ботинком. Тот от неожиданности раскрыл рот. Взглянув в следующую секунду наверх, он увидел страшный в своей близости зрачок автоматного ствола. А из темноты в него целились еще несколько стволов. Не отпуская ботинка, Долматов поднес палец к губам. Жест был понятен: "Хочешь жить – молчи!" Лейтенант оглянулся. Сзади, почти вплотную, с угрожающим видом стояли те самые "специалисты", которые минуту назад угощали его сигаретами. Теперь, понял лейтенант, они готовы задушить его голыми руками. Он обреченно кивнул Долматову, обещая не проронить ни звука.
По команде лейтенанта солдаты подняли шлагбаум, и колонна продолжила свой путь.
Как только машины въехали на бетон аэродрома, летчики тотчас запустили двигатели самолета. Задняя аппарель Ила опустилась, и грузовик с ходу въехал в его чрево. Там самолетные техники быстренько закрепили машину тросами.
Техники задраили самолетные двери, Ил взревел турбинами и покатился на взлет.
На подлете к границе самолет был встречен парой советских истребителей, которые сопровождали его до самой посадки на аэродроме Тузель под Ташкентом.
Один из спасенных оппозиционеров Гулябзой затем долгое время был в Афганистане министром внутренних дел, работал послом ДРА в Москве, а в середине "нулевых" избирался в парламент.
Ватанджар, вернувшись после свержения Амина в Кабул, тоже входил в состав высшего руководства ДРА, стал министром обороны, генералом армии. Умер в Одессе в 2000 году.
И Сарвари сделал карьеру: вице-премьер, посол в Монголии. Но затем его звезда закатилась, после прихода к власти моджахедов осужден на 19 лет.
Валерий С. благополучно завершил свою афганскую командировку, стал полковником, защитил кандидатскую диссертацию. Мы вместе написали книгу "Вирус "А". Как мы заболели вторжением в Афганистан".
Валерий Курилов участвовал в штурме Дворца Амина, был тяжело ранен.
Александр Долматов, выйдя в отставку, активно работал в ветеранских структурах "Вымпела".